«Пена дней» и другие истории - Борис Виан

Ознакомительный фрагмент

Она хотела поглядеть, почему солнца сегодня не сияли так ярко, как обычно, и при случае наорать на них за это.

– Ну, как вам спалось? – спросил Николя.

Под глазами у него темнели синяки, а цвет лица был землистый.

– Превосходно, – сказала Хлоя и плюхнулась на стул, потому что ноги ее не держали.

– А ты? – спросил Колен. Он поскользнулся и сел на пол, не попытавшись даже подняться.

– Я проводил Исиду домой, – ответил Николя, – и она, как водится, предложила мне выпить.

– А ее родителей не было дома? – спросила Хлоя.

– Нет, – подтвердил Николя. – Были только две кузины, и они упросили меня остаться.

– Сколько им лет? – коварно спросил Колен.

– Точно не знаю, – сказал Николя. – Но на ощупь я дал бы одной не меньше шестнадцати и не больше восемнадцати другой.

– Ты провел с ними ночь? – спросил Колен.

– Угу… Они слегка выпили, так что… мне пришлось убаюкивать всю троицу. У Исиды широченная кровать… Там было как раз еще одно место. Я не хотел тревожить вас и остался там спать…

– Спать? – переспросила Хлоя. – Кровать эта, видно, очень неудобная, потому что вид у тебя, я бы сказала…

Николя смущенно покашлял и чрезмерно деловито стал возиться со своими электрическими приборами.

– Попробуйте-ка это, – сказал он, меняя тему разговора. И подал начиненные финиками и сливами глазированные абрикосы в ароматном сиропе.

– А машину ты сможешь вести? – спросил Колен.

– Попробуем, – ответил Николя.

– Как вкусно! – воскликнула Хлоя. – Поешь с нами.

– Я предпочел бы что-нибудь бодрящее.

И на глазах Колена и Хлои он составил для себя чудовищную смесь из кварты белого вина, ложки уксуса, пяти яичных желтков, двух устриц и ста граммов рубленого мяса, залитого сливками и посыпанного щепоткой гипосульфида натрия. Все это исчезло в его глотке со свистом пущенного на полную мощность циклотрона.

– Как пошло? – спросил Колен и рассмеялся, увидев гримасу Николя.

– Порядок! – через силу ответил Николя.

И в самом деле, синяки под глазами у него разом исчезли, словно их стерли смоченной в бензине ваткой, а лицо заметно посвежело. Он фыркнул, как конь, стиснул кулаки и зарычал. Хлоя с некоторой тревогой взглянула на него.

– У тебя схватило живот, Николя? – спросила она.

– Наоборот! – рявкнул он. – Все как рукой сняло! Сейчас подам вам еще одно блюдо – и в путь.

XXIV

Большой белый лимузин осторожно продвигался вперед, объезжая рытвины. Колен и Хлоя сидели сзади и глядели в окно, но им было как-то не по себе от проносящегося мимо пейзажа. Небо висело совсем низко, красные птицы едва не задевали телеграфные провода, поднимаясь и опускаясь вместе с ними от столба к столбу, а их пронзительные крики отражались в свинцовой воде луж.

– Почему ты велел свернуть на эту дорогу? – спросила Хлоя у Колена.

– Так короче, – ответил он. – Да по-другому и нельзя. Старое шоссе вконец износилось. Все так и норовили по нему промчаться, потому что над ним всегда ясное небо. И вот теперь остался только этот путь. Не волнуйся, Николя хорошо ведет машину.

– Ненавижу этот тусклый свет, эту мглу… – сказала Хлоя.

Ее сердце колотилось, словно стиснутое жесткой скорлупой. Колен положил ей руку на плечи и бережно, как котенка, обхватил пальцами ее тонкую шею.

– Да-да… – прошептала Хлоя и, поеживаясь от щекотки, чуть втянула голову в плечи. – Не убирай руку, мне страшно одной…

– Хочешь, я подниму цветные стекла? – предложил Колен.

– Ага… Пусть будет попестрей…

Колен нажал на зеленые, синие, желтые и красные кнопки, и разноцветные фильтры заменили автомобильные стекла. Теперь Колен и Хлоя оказались словно внутри радуги, и цветные тени плясали по белому меху сиденья всякий раз, как машина проскакивала мимо телеграфных столбов. Хлоя почувствовала себя лучше.

Равнина по обе стороны дороги была покрыта жиденьким ползучим блекло-зеленоватым мхом, да кое-где мелькали растрепанные деревья с корявыми стволами. Воздух был недвижим, даже малый ветерок не рябил жидкую грязь, которая черными фонтанами разлеталась из-под колес. Николя изо всех сил старался не потерять дороги, он с трудом удерживал машину посредине вконец разбитого скользкого шоссе.

– Не волнуйтесь, – сказал он, обернувшись к Хлое. – Осталось совсем чуть-чуть. Скоро дорога изменится.

Хлоя посмотрела в правое окно и вздрогнула. Привалившись к телеграфному столбу, чешуйчатая тварь провожала их пристальным взглядом.

– Гляди, Колен… Кто это?..

– Не знаю… По-моему… оно не злое…

– Это рабочий из бригады, обслуживающей телеграфную линию, – сказал Николя через плечо. – Все они носят вот такие противогрязевые комбинезоны.

– Это… жутко уродливо… – прошептала Хлоя.

Колен поцеловал ее.

– Не бойся, Хлоя, ведь он всего-навсего человек…

Грунт под колесами как будто уплотнился. Рыжеватый свет забрезжил над горизонтом.

– А вот и солнце, – сказал Колен. – Погляди…

Николя покачал головой:

– Нет, это медные копи. Мы мимо них проедем.

Мышь, сидевшая рядом с Николя, навострила ушки.

– Да, – сказал Николя. – Скоро будет тепло.

Дорога повернула несколько раз. Жидкая грязь дымилась. Машина пробивалась сквозь завесу белых испарений с сильным запахом меди. Наконец грязь совсем затвердела и обнаружилось шоссе, пыльное и растрескавшееся. Вдалеке перед ними, как над огромной раскаленной плитой, дрожал воздух.

– Мне здесь не нравится, – сказала Хлоя. – Может, объедем другой дорогой?

– Другой дороги нет, – сказал Колен. – Не хочешь ли ты почитать Гуффе? Я взял его с собой.

Кроме этой книги, они ничего не взяли из вещей, так как рассчитывали покупать все необходимое в пути.

– Давай опустим цветные стекла? – предложил Колен.

– Давай. Теперь стало светлее.

Внезапно дорога еще раз повернула, и они оказались посреди медных рудников, которые раскинулись ярусами по обе стороны шоссе. Бескрайняя пересохшая равнина, покрытая зеленоватой медной рудой, уходила за горизонт. Сотни рабочих в герметических комбинезонах возились вокруг огнедышащих горнов. Другие складывали угольные брикеты, которые непрерывно подвозили электровагонетки, в аккуратные пирамиды. Медь от жары плавилась и текла красными ручьями, окаймленными бордюром из твердого как камень, застывшего ноздреватого шлака. Ручьи эти впадали в большие резервуары, откуда медь выкачивали насосами и гнали по овальным трубам.

– Какая ужасная работа! – сказала Хлоя.

– Зато платят хорошо, – сказал Николя.

Несколько рабочих остановились, чтобы поглядеть на проезжающую машину. Их взгляды не выражали ничего, кроме презрения и, пожалуй, насмешки. Это были широкоплечие, сильные люди, и вид у них был невозмутимый.

– Они нас ненавидят, – сказала Хлоя. – Поедем поскорей!

– Они на работе, – сказал Колен.

– Ну и что? – сказала Хлоя.

Николя прибавил газу. Автомобиль мчался по растрескавшемуся шоссе под урчанье машин и бульканье плавящейся меди.

– Мы скоро выскочим на старую дорогу, – сказал Николя.

XXV

– Почему они так высокомерны? – спросила Хлоя. – Ведь работать не очень-то приятно…

– Принято